Я сыграл роль в «Письмах мертвого
человека» и год просидел в подвале,
думая о конце света - это нужно было по ходу
работы над ролью. Целый год я думал о том, что человечество должно
вот-вот погибнуть, и это дало мне новую
точку зрения, и я проезжал каждый вечер по Ленинграду, смотрел на людей, таких
беззаботных и думал: неужели они не понимают, куда мы движемся? Ведь в наших
душах происходят такие же невиданные превращения, которые происходят в
почве, которые происходят в воздухе.
Ведь инстинкт самосохранения, который двигал цивилизацией, на наших глазах подменяется инстинктом
саморазрушения. Мы говорим о том, что у нас трудно с экономикой, и говорим: вот
дополнительные трудности – Чернобыль, вот катастрофа в Башкирии, вот суровые
обстоятельства, которые сложились в Узбекистане. Конечно, это отсутствие
дисциплины, расхлябанность, острота национальной
борьбы, упущения. Но у всего этого тоже есть причины – дефицит общей культуры и
нравственности, человеческие взаимоотношения, которые мы сняли со счетов,
которые не учитываются экономически. И каким же образом у нас дети, культура,
образование попали в так называемую сферу остаточного принципа?
Мы сейчас спрашиваем об атомной
энергетике, о химизации страны, скоро будем говорить о биологических
технологиях, не менее опасных, но очень
эффективных. И я хочу спросить: продумали мы эти вопросы с точки зрения
человека?
Ведь если оборудование на образование
школьникам Швеции определяется тысячей долларов, а на нашего школьника
расходуется 58 рублей (в ценах 1989 года),
это же определенная подготовка будущего специалиста. Если
на подготовку специалиста в самых лучших наших вузах мы тратим в год 12 тысяч
рублей (в ценах 1989 года), а в
педагогических в два-три раза меньше, то
в развитых капиталистических странах на подготовку специалистов идет 80 тысяч
долларов. Они что, зря деньги тратят?
И каким образом мы хотим то, что стоит 80 тысяч долларов, сделать за 12 тысяч
рублей (в ценах 1989 года)? Я думаю, что
за эти деньги можно сделать не специалиста, а только макет специалиста, да еще
и бездействующий макет. Куда же мы с такими специалистами, с такой культурой
отношений идем в век атомной энергетики, век химизации и биологических
технологий? Это степень риска, которая уже неоправданна. В современных технологиях есть такое понятие
– человеческая степень риска, без него экономика несовременна, без учета
сегодняшнего человека экономика становится отсталой… Я хочу сказать, что самое главное
сегодня – понять, что проблемы детства и культуры, экономики, финансов и всей
перестройки – это проблемы наших человеческих отношений. Мы можем построить еще
много электростанций, решать проблемы,
создавать демократию, но демократия не приказ, это – уровень культуры, уровень
образования, уровень доброты. Само государство должно стать нравственным. Если труд не уважает зарплата, если труд не
уважает никто – никогда, никакими уроками труда мы людей уважать труд не
научим.