Науки о речи.

Науки, изучающие речь.

       Двадцатый  век  высоко  поднял уровень изучения феномена «речь» в его разнообразных  аспектах.  Не  пренебрегали  речью  многие  старые,  древние науки:  языкознание  –  в  лице  таких  прославленных  учёных,  как  В.  фон Гумбольд,  М. В.  Ломоносов,  Ф. И. Буслаев,  Ф. де Соссюр,  А. А.  Потебня,    Л. В.  Щерба;  логика – наука о формах правильного мышления; поэтика, тео-

рия  словесности,  теория  еденической  речи,  риторика.  В XX веке возникли новые  науки,  направления:  психолингвистика,  социолингвистика,  теория коммуникации…  Новый импульс развития получили такие отрасли лингвис-

тики,  как  стилистика,  грамматика,  статистика,  семиотика,  компьютерные языки, возникла фонология.

       Возрождается  герменевтика  –  наука  о  толковании  древних  текстов, 

теперь она расширила свои интересы до толкования любых текстов, до пони-

мания чужой речи.

        Возникли  науки  высоких  обобщений: философия языка, космическая и математическая лингвистика. Всё более сближаются науки, изучающие речь, её  порождение  и  текст,  с  культурологией,  другими социальными науками. Этому  способствует,  в  частности,  теория  дискурса.  Успешно  развивается паралингвистика,  изучающая  неязыковые  средства,  включённые  в речевое общение.

        Имеют отношение к речи и такие науки, как текстология и палеография, общая филология, литературоведение, фольклористика и мифология, фразео-

логия и искусствоведение, теория индивидуальных стилей. Ниже краткая характеристика некоторых из них.

         Во-первых, самая изученная и объёмная, которая лежит в основе созда-

ния других.

         Риторика – одна из древнейших филологических наук, в европейской культуре ведёт своё начало от древнегреческих риторических школ, где фор-

мировалась как учебный предмет, позднее – как наука.

         Изначально  предметом риторики была живая речь, словесное мастерст-

во,  красноречие.  Первые  труды  по  риторике  были  созданы  в  V-III в.в. до Рождества  Христова  (Горгий, Лисий, Платон, Аристотель) «Риторика». Тео-

рия  не  дошла до нас, но его учение изложил в одном из своих диалогов Пла-

тон – ученик  Сократа  и  крупнейший  мыслитель античного мира. В ритори-

ческом учении важнейшее внимание  уделялось  содержанию  речи,  её  пост-

роению,  словесному  выражению,  запоминанию  и  мастерству  публичного выступления, речь была тесно связана  с поэтикой,  учением  о  стилях,  логи-

кой, философией. Риторические школы были самыми лучшими учебными за-

ведениями,  в  них  принимали  мальчиков  7  лет,  их  обучали 14 лет, юноши выходили  высокообразованными  людьми,  постигшими науки своего време-

ни, они становились государственными деятелями, политиками, военными, ораторами, поэтами. Лучшие ораторы возглавляли или создавали риторичес-

кие школы (Горгий, Демосфен, в Риме позднее – Цицерон, Квинтилиан.).

       Рим, унаследовавший античную культуру, включая риторику, усилил в ней прагматическую тенденцию: цели риторики были обращены к красоте, лаконичности, мастерству речи. Крупнейший теоретик риторики М. Ф. Кван-

тилиан (I в. н. э.) в 12 книгах риторических наставлений – труде, названном им «Об образовании оратора», придал риторике педагогическую направлен-

ность.

       Эпоха  христианства  отвергла  риторическое  учение  как  языческое;  но практика христианской проповеди достигла необычайной высоты и в «Пос-

ланиях» апостолов Павла, Иоанна, Богослова, Петра, и особенно в «Еванге-

лии», где изложены основы гомилетики (гл. X «Евангелия» от Матфея). Один из  крупнейших  современных  теоретиков  риторики  Ю. В.  Рождественский высоко оценивает «Евангелие» в книге «Теория риторики» (М., 1997).

      Эпоха Возрождения открыла Европе античную риторику в её единстве с искусством,  её  развитие  было  продолжено во Франции, Италии, Испании – придворный этикет, академическое красноречие средневековых университе-

тов,  расцвет  поэтики  как  науки,  наконец,  политическая риторика Великой французской революции, дипломатическое искусство…

        В   Древней  Руси  расцвет  красноречия  приходится  на  XI-XII  в.в. и на начало XIII в., до монгольского нашествия. До нас дошли проповеди: слова Кирилла  Туровского,  Поучение  Владимира Мономаха, «Золотое слово Свя-

тослава, со слезами смешанное» и др. Древнерусская традиция речи утверж-

дала  высокое  утверждение  к  мудрости,  словесному мастерству, кротость и смирение в публичной речи, и в беседе. Для речевых произведений характер-

ны  нравственно-поучительный  пафос,  призыв  к добродетели, высокий эмо-

циональный накал обращений  и  призывов,  вера  в  божественную  природу, отсутствие подобострастия к сильным мира сего.

        Учебники риторики появились в России в XVII-XVIII в.в.: Феофан Про-

копович, М. В. Ломоносов, Н. Ф. Кошанский; до второй половины XIX в. ри-

торика  преподавалась  во  всех  гимназиях,  лицеях,  семинариях,  во  многих высших учебных заведениях. Для этого периода характерен расцвет академи-

ческого, судебного, политического красноречия: В.О.Ключевский, А.Ф.Кони, А.Ф.Луначарский, К.Е.Тимирязев.

        В середине XIX в. в России начался кризис риторики (во Франции на 40 лет  раньше):  прогрессивная  критика  обвинила  риторику  в  формализме  и фальши, во вредном влиянии на учащуюся молодёжь. Действительно, к 40-м годам прошлого столетия у риторики как у теории красноречия и ораторства появилось  второе  значение:  «речь красивая, но лишённая серьёзного содер-

жания», и сегодня в газетах можно встретить такую фразу: «Если отбросить предвыборную риторику, то депутат И.И.Иванов выступил против и т. д.»;

А.А.Солженицын в новой книге «Россия в обвале» употребил такое сочета-

ние: речи властей «риторны и приторны». Учебный предмет «Риторика» ис-

чезает  почти  из  всех  планов  учебных  заведений,  а  в  XX в.  до 80-х годов вообще не преподаётся, за исключением рекомендаций в помощь агитатору и пропагандисту. Соответственно сокращаются и исследования в области рито-

рики в России 60-80-х годов, её продолжали изучать А.Ф.Лосев, В.В.Виног-

радов, С.С.Аверинцев, Ю.В.Рождественский. Изредка издавались античные тексты – сочинения Аристотеля, Платона, Цицерона,[1] переводы с английс-

кого[2] и с французского[3]. В какой-то мере восполняли дефицит литературы по риторике  труды  по  культуре  речи, стилистике, поэтике, хрестоматии по ан-

тичной литературе, где были представлены Демосфен, Лисий, Цицерон.

       Лишь в конце 70-х годов XX в. наблюдается рост интереса к риторике, главным образом в среде молодёжи; во Франции ренессанс риторики начался в  50-е  годы.  Причины  возрождения  риторики  в России обычно указывают следующие: 

1.     Влияние зарубежного опыта.

2.     Осознание потребности ораторских умений в связи с демократически-

ми преобразованиями в стране.

3.     Интерес молодёжи к ретро, к забытым и гонимым наукам.

4.     Высокий уровень наук о речи в XX в.: появление теории речи (Ф де Соссюр), психологии речи (Ж.Пиаже, В.Штерн, Л.С.Выготский), пси-

холингвистики (Н.И. Жинкин, Д.Слобин, Д.Грин, А.А.Леонтьев и др.), социолингвистики, теории коммуникации, успехи стилистики, семан-

тики, фонологии, функциональной грамматики.

      80-е  годы  стали  поворотными:  риторика начала своё восхождение к но-

вым  высотам – и  в  исследовательских  областях,  и в общем образовании. К концу  80-х  годов  она  уже  преподавалась во многих ВУЗах и средних учеб-

ных  заведениях.  А  в  90-е  годы  накапливается новая литература: учебники (пособия)  для  X–XI  классов  средней  школы А.К.Михальской, М.Р.Львова, университетский  курс  лекций  «Теория  риторики»  Ю. В. Рождественского, «Детская риторика» для начальных классов и «Школьная риторика» для V-IX классов под ред Т.А.Ладыженской и пр.

        Возрождающаяся риторика не есть простое повторение давно известно-

го: новые подходы весьма значительны, нередко они обозначаются обновлён-

ным термином – неориторика (Н.А.Безменова и др.).

        Бесспорно и то, что роль риторики и как науки, и как учебного предмета значительно возросла за последние два десятилетия. 

         В настоящее время риторика преподаётся в X-XI классах гимназий, ли-

цеев, средних школ, в колледжах, многих ВУЗах (педагогических, социаль-

ных, юридических, театральных, управленческих и мн. др.). Учебные планы предусматривают в школе от 70 часов, или уроков,-2 часа в неделю в течение одного года – до 240 часов (5 лет). Имеются опубликованные программы для разных ступеней средней школы: В.Я.Коровиной,Ю.С.Пичугова, М.Р.Львова,    

А. К. Михальской,  Т. А. Ладыженской,  С. Ф. Ивановой.  Имеются    пособия З. С. Смелковой,  Н.Н.Кохтева, Н.А.Михайличенко, Л.К.Граудиной, В.В.Вол-

кова, Е.Н.Зарецкой, Д.Н.Александрова и др.

         В 80-е годы остро не хватало преподавателей, так как их не готовили и поныне не готовит не один ВУЗ. Лишь в магистратурах и аспирантурах круп-

ных ВУЗов, университетов имеется такая специальность; впрочем, она пока не внесена в официальную, то есть утверждённую государственными орга-

нами, номенклатуру. В настоящее время методика преподавания риторики только формируется.

         В развитии риторики как учебного предмета  обнаружили  себя спорные тенденции: риторика рассматривается в отрыве от предмета  «Русский язык», который в школе составляет стержень филологического  цикла  предметов: её перемещают либо в эстетический комплекс, либо в социальный,  культуроло-

гический, либо ставят особняком.

         Риторика  не  включена  в  федеральный  компонент  типового  учебного плана средней школы, а также в государственный  стандарт  подготовки  учи-

теля  в  ВУЗе (она обычно преподаётся как предмет по выбору, как специали-

зация и т. п.).  Вспомним, что в античном мире она составляла основу единст-

венного типа учебных заведений, дававших высшее образование.

         Под названием  культура речи сформировалась отрасль языкознания, в  которой устанавливаются и объясняются нормы устного и письменного ли-

тературного языка.[4] В зарубежной лингвистике: Sprachkultur или Sprachpflege (нем.), Kultura iazyka (польск.).

         Культура  речи  в  лингвистическом   понимании   имеет  две  ступени – правильность речи  и  речевое  мастерство:  уместность,  точность,  вырази-тельность,  чистота,  оригинальность.  По  культуре речи определяют уровень образованности,  культуры  человека.  В  основе  культурно-речевого  выбора лежит сионимика: лексическая, фразеологическая, грамматическая. Одна и та же мысль может быть выражена различным подбором и расположением слов, словоформ, словосочетаний, предложений.

         Исследовательская  задача  этой  отрасли  лингвистики  –  определение объективных  языковых  норм  в  произношении,  лексике, грамматике; норм, отражающих традиции, закреплённые литературой, мастерами слова, а также тенденций развития языка, обновляющих норму.

         Норма  в  общем  соотносится  с  узусом  в  пространстве,  заключённом охранительной  и  поисковой  позициями.  В этом процессе ориентирующими критериями служат:     

·        стабилизация литературного языка;

·        недопущение его расслоения;

·        стилистические ориентиры.

Несмотря  на  то,  что  рекомендуемые  нормы подчиняются закономер-

ностям общих тенденций, нормы  приобретают  в  цивилизованном  обществе силу  закона  не  только в образовательных системах, но и в государственных учреждениях при аттестации служащих.

         Вопросы культуры речи, понимаемой как норма, привлекают всеобщее внимание, порождают дискуссии. Так, в первой половине XIX в. были споры вокруг попыток запретить употребление иностранных слов, их заменяли рус-

скими, не всегда удачными  (мокроступы, колоземица и др.). Революции 1917 года  привели  к  тому,  что  в художественную литературу хлынул поток диа-

лектизмов: пример – первая редакция «Тихого Дона» М.А.Шолохова. В нача-

ле  90-х  годов  XX   в.  в прессу хлынул поток просторечий, жаргонов и даже прямой нецензурщины. 

       Культура речи рассматривается намного шире нормы.

      Психология  речи  исследует психические функции (мышление, обще-

ние,  эмоции  и т. д.), неотделимо связано с речью и языком. Лингвисты обра-

щались к психологии,  а  психологи – к речи.  Так,  А.А.Потебня – основатель психологического  направления  в  языкознании,  написал  книгу  «Мысль  и язык»  (1862  и  1999).  Психолог  Л.С.Выготский  исследовал разные аспекты речи,  что  и  составило  содержание  его  книги  «Мышление  и  речь» (1934). Н.И.Жинкин исследовал становление речи ребёнка, функционирование аппа-

рата говорения и переход с мыслительного на акустический код, в результате чего появился труд «Механизмы речи» (1958). Широкое признание получили книги  психологов  А.Р. Лурии  «Язык  и  сознание»  (1979),  О.К.Тихомирова «Психология  мышления»  (1984). Все  эти труды создавались на эксперимен-

тальной основе, на стыке наук. Психологические и лингвистические исследо-

вания  накопили  информацию  для  создания  новой науки, которая могла бы ответить на  нелёгкие  вопросы:  как  человек  говорит,  как  хранится  знание  в  памяти,  как  оно  передаётся  другому человеку, иными словами, как рабо-

тают механизмы речи.

         Психолингвистика  родилась  на  конференции  в  Блюмингтонском университете в 1953 году в результате обмена достижениями самых видных исследователей: Дж. Миллера, В.Ингве, Н.Хомски, Д.Слобин, Ян Пруха и др. В  России  в  проблематике  новой  науки  наиболее  активно  участвовали А.А.Леонтьев, И.А.Зимняя, Р.М.Фрумкина, А.П.Клименко, А.Е.Супрун, Ю.А. Сорокин, Л.В.Сахарный и др.

       Психолингвистика  изучает  следующие  свойства  речи:  её  процессы, мотивы субъекта и адресата, интенцию речевую, внутренние процессы речи, кодовые переходы, восприятие речи слушающим. Она исследует развитие ре-

чевой способности человека в детстве и позже, овладение неродными языка-

ми, языковое воздействие.

       Предметом  этой  науки  называют  процессы,  механизмы  кодирования и перекодирования; языковую способность человека; речевую деятельность и закономерности её моделирования и др.

        Имеет  ли  психолингвистика прикладные аспекты? Да, и существенные: её материалы используются в обучении языкам – родному и неродным; в раз-

витии речи человека, в практических системах  отношений  в  деловом  мире,  в области культуры и искусства, в исправлении недостатков речи, в риторике – ораторском мастерстве.

        Социолингвистика  изучает  широкий  набор  вопросов,  связанных  с социальными функциями языка. Проблематика: языковой коллектив, роль языка в сплочении народа, в сохранений традиций; профессиональное обще-

ние, разговорная речь, арго, диалекты, норма, культура речи; формы речевого этикета; социальная обусловленность поведения людей.

        Социолингвистика получила широкое развитие в XX в. Она представле-

на в трудах А.Д.Швейцера, Ю.Д.Дешериева, Л.Б.Никольского, Л.П.Якубинс-

кого, Б.А.Ларина и др.

        Теория  коммуникации  во  многом  пересекается с психолингвисти-

кой. Напомним, что коммуникация – это вид  общения,  обмен  мыслями,  ин-

формацией,  идеями.  Эта  наука  подчёркивает  социальную,  гуманитарную природу общения, его идеологическую направленность.

        Теория  коммуникации  породила  ряд  научных  направлений:  теорию

речевых  (коммуникативных)  актов,  когнитивные  (познавательные) теории, теории  массовой  информации  (коммуникации).  Последняя  отличается  от описываемой тем, что адресована не одному лицу, не требует обратной связи, предоставлена всеми видами СМИ: прессой, телевидением, радио.

         Семиотика  изучает  общее  в  строении и функционировании различ-

ных знаковых систем, хранящих и передающих информацию в  человеческом обществе, в природе. Примеры семиотических систем: жесты и мимика  (изу-

чает паралингвистика), азбука Морзе, морская  световая  сигнализация,  мате-

матическая символика, язык танца и мн. др.

          Создателями  семиотики были Ч.С.Пирс и Ф. де Соссюр; однако вскоре было замечено, что сама идея знаковых систем прослеживается в сочинениях Августина  Блаженного  (V  в.),  Дж. Локка,  В. фон Гумбольда, А.А.Потебни, И.А.Бодуэна де Куртенэ.

          В русской лингвистике XX в. основы семиотики заложили Н.С.Трубец-

кой,  Р.О. Якобсон, В.Б.Шкловский и др. Семиотика приобрела общекульткр-

ное звучание.

         В  перечне  наук  о  речи  можно  назвать  лингвистическую прагматику, функциональную лингвистику, теорию речевых актов, теорию массовой ком-

муникации, теорию перевода, дискурса и др. А также давно известные науки, получившие в XX в. новый стимул развития, - риторику и неориторику, сти-

листику, теорию культуры речи.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Стили речи.

       Литературно-разговорный  стиль – это  стиль  речи среднеобразо-

ванных людей в более или менее официозных условиях: в театре,  на  работу,  в государственных учреждениях, в учебных заведениях, дома, в  присутствии посторонних и пр.

       Признаки  этого  стиля: синтаксические конструкции средней сложности, грамматически  правильное  построение, словарь строго литературный, прос-

торечных элементов в лексике, фонетике нет; повторы слов редки.

        В  наше  время  всё  более  расширяется  сфера  подготовленной  устной речи: доклады, рефераты, заранее написанные выступления, заученный текст учебника в образовательных ситуациях и пр. Такую устную речь по праву на-

зывают озвученной письменной речью. Привычка «озвучивать» вызубренные тексты, по мнению педагогов-словесников, отрицательно сказывается на раз-

витии свободной, импровизированной устной речи.

        Разговорно-бытовой   (обиходно-разговорный)  стиль  –  это речь  людей  того  же  уровня  образованности,  но в условиях раскованности, дружеской близости:  дома в семье, среди друзей, на отдыхе, за столом… Од-

нако и этот стиль речи не допускает грубых нарушений литературной нормы.

        Языковые средства данного стиля: элементы ситуативности в речи,  нек-

рупные предложения, оживление в разговоре,  повышенная  роль  интонаций, несколько  сниженная  лексика,  шутливый элемент, диалогичность речи уси-

лена в сравнении с литературно-разговорным стилем.

         Просторечие, жаргоны находятся за  пределами  нормы  литератур-

ного языка, поэтому их стилистика не  рассматривает.  Но  и  забывать  о  них нельзя:  во-первых,  просторечные  и  жаргонные  слова могут быть использо-

ваны писателем, оратором  в  особых  выразительных  целях;  во-вторых,  они случайно  «прорываются»  в  речи  некоторых  людей,  характеризуя  их  и их стиль речи весьма убедительно.  

       Примеры  просторечия:  дурень,  дурачина,  обалдуй,  балда,  остолоп, недоумок (о глупых), кумекать, мерекать, мекать (думать).[5]

       Не  следует  забывать, что в речи огромного большинства населения Рос-

сии,  несмотря  на  возросший  образовательный  уровень,  в  повседневной жизни не всегда соблюдается норма литературного языка, люди не брезгуют просторечием  и  жаргонизмами,  а в регионах, в сельской местности ещё жи-

вут местные говоры – диалекты. 

        Официально-деловой  стиль – это  тексты  государственных  доку-

ментов,  дипломатической  переписки,  законодательных  актов,  инструкций, деловой переписки, протоколов, актов, приказов, распоряжений и т. п.

        Строгий  и  чёткий  стиль официальных документов необходим, он обес-

печивает  делопроизводство,  контакты,  правовую сферу. Но в последние два столетия стал употребляться термин канцелярский  стиль,  имеющий  отрица-

тельную  оценочную  окраску,  в  основном  в  тех  ситуациях речи, в которых канцелярские обороты речи проникают в живую речь, и  не  только  письмен-

ную, но и в разговорную.

        Характеристика  официально-делового  стиля:  высокая точность форму-

лировок без возможных двояких толкований, строгая логика изложения, чёт-

кое  построение  текста  (обычно  с делением на параграфы), соблюдение спе-

цифических  для  деловых  документов  так  называемых  «языковых стандар-

тов» и этикетных оборотов речи: Высокие договаривающиеся стороны зак-

лючили настоящий договор о нижеследующем, обращение Ваше превосходи-

тельство – такова своеобразная юридическая фразеология. Для данного сти-

ля характерна  некоторая  консервативность  и  замкнутость.  В  то  же  время  он не  чужд  заимствований,   вызываемых   международными   деловыми контактами.

       Публицистический   стиль – это  газетно-журнальная  информация: статьи,  заметки,  обзоры,  репортажи,  интервью,  фельетоны,  обсуждения  и дискуссии, очерки, записи речей политических деятелей, политические бро-

шюры и книги, предвыборная агитация, в какой-то степени – реклама.

      Публицистика проникает и в эпистолярное наследие, в очередную беллет-

ристику, в мемуарную литературу, в научно-популярные и технические, тех-

нологические сочинения. Записи ораторских речей также во многих случаях представляют собой образцы публицистики.

       В  рамках  публицистики  могут  быть  выделены  стили  жанров:  стиль фельетона,  полемический,  стиль  интервью,  мемуарный,  стиль  путевых заметок.   

        Характеристика публицистического стиля речи: уровень строгости нес-

колько снижен, тяготение к устно-разговорным приёмам, к диалогу с читате-

лем; публицистика нацелена на читателя вплоть до того, что газеты и журна-

лы предназначаются для молодёжи, для женщин или мужчин, для дачников, для тех или иных политических партий и движений. Эта нацеленность ориен-

тирована не только на содержание, на интересы, но и на особенности речи: «Литературная газета» отличается от «Московского комсомольца» (90-е годы XX в.). Несмотря на декларации независимости, пресса (так называемая масс- медиа),  тенденциозна,  что  приводит  к искажению истины, к отбору фактов. Публицистический  текст  узко  нацелен  на  коммуникативную  целесообраз-

ность, он должен быть легко доступен, интересен, понятен, поэтому в публи-

цистике  широко  применяются  яркие,  броские  факты,  лозунги,  афоризмы, риторические  фигуры – антитезы,    риторические    вопросы,    парадоксы, юморески. Авторы-публицисты избегают усложнённого синтаксиса, лексики абстрактного  значения,  но  им  не  чужды  тропы  (этого  совсем не бывает в официальных текстах).

        Если  официально-деловому  стилю  свойственна функция регулятивная, то  в  публицистике  преобладает  агитационная,  воспитательная  функция, функция убеждения и воздействия на читателя, отчасти – функция эмоцио-

нальная, эстетическая.

        Научный  стиль  (точнее – научные  стили,  ибо  в  каждой  научной отрасли своя терминология, свои дополнительные кодовые системы).

         В научном стиле бывают выполнены монографии, статьи, отчёты,  мате-

риалы  конференций,  симпозиумов,  энциклопедий,  собрания  сочинений учёных, учебные курсы наук, словари и справочники.

         Стиль учебников, их содержание – адаптированное изложение научного материала обычно определяют как учебно-научный; впрочем, этот термин используется лишь в образовательных системах, сферах.

        Функция научных стилей – знаковое оформление, сохранение и переда-

ча новой, подчас трудно воспринимаемой даже специалистами информации. И никаких иносказаний, никакой многозначности – только познание.

         В научном тексте может и не быть усложнённых синтаксических конст-

рукций; речь лаконична, текст насыщен специальной лексикой (терминоло-

гией), нередко латинской, английской, древнегреческой; цитаты со строгими ссылками на источник, формулы, диаграммы, схемы, чертежи; используются сокращения – аббревиатуры,  принятые  в  данной  науке;  текст  экономен, предельно точен.   

       Литературно-художественный  стиль  в  ряду  стилей  занимает самостоятельное, особое место. Он выполняет эстетическую функцию, хотя одновременно направляет действие людей, текст воспитывает, убеждает, оду-

хотворяет, вдохновляет…

       Говорить  о  сферах  его  применения – значит  пересказывать  другую, самостоятельную науку—поэтику.

       Несмотря на огромное разнообразие литературных произведений, здесь возможна обобщённая стилевая характеристика.

        Литература отражает мир средствами не только логического, но преиму-

щественно  чувственного  познания,  в  художественных  образах.  В  нашем случае это образы, создаваемые и передаваемые в формах речи.

         Писатель  использует накопленные веками богатства языка, но он и обо-

гащает  его; многие поэты жаловались: «Как бедна у мира слова мастерская!» Ему  не  хватает  не  только  слов – он  ищет  новые  конструкции  текста:  так родилась  онегинская  строфа. Пространство крупного, особенно – прозаичес-

кого,  произведения  требует разных стилей; в «Войне и мире» сосуществуют и   взаимодействуют   и   народно-поэтический  стиль,  и  французско-русские диалоги, и пространные научные монологи, и тексты официальных  докумен-

тов,  и  эпистолярный  стиль,  и  афоризмы,  и  пародии,  и  солдатский  юмор,  и разговорно-бытовой стиль различных социальных уровней.

        Художественной  литературе  тесно  в  рамках  узко  понимаемых стилей языка,  писатель  творит,  используя  стилеобразующие  возможности литера-

турного  направления  (классицизм,  романтизм, критический реализм), моно-

лога  и  диалога,  средств  композиции,  строфы,  жанра и его разновидностей, индивидуальной  речи  персонажей,  даже  расположения  строк  на  листе [6] и шрифтов.  

Стилистика педагогической речи.

       В речевом мастерстве учителя важное место занимает коммуникатив-

ный стиль педагога, формирующий в целом стилистику школьного урока. Понятие стиля определяют различно; очевидно, что «стиль – это человек», что можно говорить о стиле эпохи, менталитета, направления, одного автора или произведения (художественного высказывания). Имеет свой стиль и учи-

тель:  его  речевое  мастерство  при  этом заключается в умении точно подоб-

рать  стиль,  соответствующий  коммуникативному  намерению  и  ситуации общения, задаче урока и наиболее удачному способу её речевого разрешения. Многословен  или  слишком  краток  учитель?  Коммуникативно  открыт  или подчёркнуто расположен к монологу? Требователен или просто груб с учени-

ками? Использует только нейтральные структуры или прибегает к поэтичес-

кому стилю, допускает сниженную лексику? Центральной проблемой стилис-

тики  в  целом  является  синонимия:  одну  мысль можно выразить различно, стилистически  оптимально  и  стилистически  безграмотно  применительно  к ситуации общения. Лекция учёного отличается от выступления актёра по той же теме, статья в газете – от художественного текста. Используя различ-

ную стилистическую принадлежность синонимичных слов и конструкций, вы можете по-разному нацелить и организовать своих слушателей, собеседников и сотворцов. В.И.Аннушкин пишет: «Именно стиль преподавания позволяет вызвать у учащихся неравнодушное отношение к преподавателю как партнё-

ру педагогического общения и через преподавателя соотноситься с собствен-

но  учебным  предметом,  который  ярче  закрепляется в сознании учащихся». Но стиль преподавания – производное дидактических задач, реализующихся как коммуникативные и формирующие отношения к учителю риторические.

      Педагогическая риторика в наибольшей мере обращена на изучение эле-

ментов разговорного и литературно-художественного стилей в речи учителя. Школьная  драмогерменевтика  соотносит  речевое  мастерство  учителя  с искусством актёра, и это верно. Но в классе нет кулис, искренность педагога не предполагает отрепетированность, импровизационные моменты восприни-

маются как правило более вдумчиво и заинтересованно. Излагая учебную ин-

формацию, самую элементарную, можно организовать её как художествен-

ный монолог, а его ребята будут слушать зачарованно, не проронив ни слова. Но этот монолог, в отличие от сценического, обращён к знакомым слушате-

лям,  интересы,  потребности,  способности,  уровень  притязаний  которых известны. Поэтому он не самодостаточен: эстетически яркие фигуры имеют риторическую  сверхзадачу – оптимальное  изложение  с  последующим запоминанием, сохранением и припоминанием, формирование интереса к те-

ме и проблеме, диалогическую открытость. Элементы литературно-художес-

твенного  стиля  на  уроке – это  не  только  написанные кем-то тексты стихов или рассказов, это речетворческая деятельность самих учителя и ученика.  

 

 

 

Нормативность речи.

       Нормативность речи подразумевает её правильность, точность, чистоту и уместность: речь, соответствующая этим признакам, позволяет слушающим не отвлекаться от содержания выступления, не бывает раздражения.

       1.  Правильность речи – это её соответствие литературным нормам, которые  стремится  соблюдать  всякий  культурный  человек.  Слушатели обычно  воспринимают  ненормативность  как  показатель  недостаточной образованности, низкого уровня культуры. Не только языковой, но именно общей!  Кому-то  это  могут  простить:  понятны  недочёты  в  речи  рабочего,  колхозника,  но  совершенно  иначе воспринимаются ошибки в речи  учителя,  менеджера, политика, журналиста или корреспондента.                                                                                                                                      

        Отступления от литературной нормы отвлекают внимание слушающих от восприятия содержания выступления, как говорят «режет слух», даёт по-

вод для насмешек и пародирования.

        В отношении к литературной норме существует две крайности: пуризм и антинормализаторство.  Пуристы  воспринимают  русский  язык  как  нечто застывшее,  раз  и  навсегда  данное,  характеризует  любую  инновацию  как порчу  языка,  как  безграмотность.  Последовательный  пуризм  способен вызватьизвестное уважение, но, как всякая крайность, он раздражает: к сожа-

лению, не все мы в состоянии говорить, как актёры Малого Театра, который считается хранителем традиционного русского произношения.

        2.  Точность  речи,  то  есть  употребление  каждого  слова  в  полном соответствии с его значением.

       Теоретик  русского красноречия П.С.Пороховщиков считал, что «неопре-

делённость  выражений обыкновенно бывает признаком неясного мышления. Только  точное  значение  даёт  точные выражения». Бывает и иное состояние между лексическим запасом человека  и  его  знанием  фактов:  из-за  плохого владения  языком  допускаются  искажения  в  описании  ситуации.  Каждому говорящему по-русски, кажется,  что  он  вполне  знает  все  употребительные слова  и,  тем  не  менее,  нередко  встречаются недоразумения из-за того, что люди  используют  слова,  не  понимая  до  конца  их  смысла,  что  приводит  к  искажению мысли говорящего. Так, слово апробация иногда понимают как опробывание,  на  самом  же деле точное значение слова апробация—одобре-

ние, скорее даже официальное одобрение.

3.     Чистота  речи – это  отсутствие  в ней элементов, чуждых литера- 

 турному языку по нравственно-эстетическим критериям. В речи воспитанно-

го  человека  не  должно  быть грубых слов, жаргонизмов, излишне откровен-

ных обозначений.        

         Профессор  А.В.Миртов предложил в 1927 году «семь уроков вежливос-

ти» - семь  способов  смягчения  грубых  и оскорбительных выражений. Если даже очень хочется сказать человеку всё, что о нём думаешь, то не лучше ли всё-таки  ограничиться  менее  конкретными  выражениями:  «Я  не  нахожу слов...», «Вы  поступаете … не  вполне  порядочно».  Вместе  с  тем,  стараясь избегать грубых обозначений, не следует уподобляться дамам из гоголевских «Мёртвых  душ»:  слащавость  и  елейность способны раздражать не меньше, чем откровенная грубость. 

        4.  Уместность  речи – это  её  соответствие  теме  беседы,  ситуации общения,  адресату.  Уместность  речи – это  расчёт  на  конкретных  людей. Социальная  подвижность  нормы  приводит  к  тому,  что  в  определённой обстановке  формы  токари,  слесари,  шофёры  могут  показаться  излишне рафинированными,  ненатуральными,  средством  противопоставления  себя слушателям, для которых привычны формы токаря, слесаря, шофёра. 

       Основной  признак  литературного  языка – это его нормативность, обще-

принятость, научная обоснованность. В литературном языке сосредоточены наилучшие,  оптимальные  средства  выражения  мыслей и эмоций, обозначе-

ния понятий, он связан с деятельностью высокообразованных людей, авторов письменных произведений. Формируясь в письменной сфере культуры, лите-

ратурный язык оказывает нормализующее воздействие.

       В языкопользовании, прагматике языка действуют центробежные тенде-

нции  (центром  служит  нормированный  литературный  язык),  что  означает появление новых норм, расшатывающих единую нормированность языка и на произносительном, и на лексическом, и на грамматическом, и на орфогра-

фическом уровнях. Такие тенденции опасны, потому что становление едино-

го языка происходит в условиях дестабилизирующего влияния диалектов – территориальных  и  профессиональных,  просторечия,  жаргонов.  Так  что необходимость  твёрдых  норм,  строгих  и  обязательных,  была  ранее  или позднее осознана как средство его защиты от разрушения.

        В целом нормы литературного языка очень строги, особенно в книгопе-

чатании; но всё же степень их обязательности неодинакова: различают импе-

ративные, их нарушения расценивают почти юридически как признак невла-

дения культурой речи, как грубые ошибки. Это нарушение парадигм склоне-

ния  и  спряжения,  непонимание  значения  слова,  почти  вся  орфография. Другие нарушения диспозитивные, не строго обязательные: в отпуску (разг.) – в отпуске (нейтр.). Есть варианты ударений: ина́че – и́наче, фено́мен – фе-

номе́н; варианты морфологических форм: Ложка дёгтя в бочке мёда – Лож-

ка дёгтю в бочке мёда. Однако варианты постепенно устраняются, унифици-

руются, особенно  в  правописании:  так,  до  1956  года  можно  было  идти, ийти  и  итти  теперь только идти. Если варианты не вносят никаких раз-

личий в значении, их оттенки, в сочетаемость слов, их называют дублетами, и язык либо освобождается от них, либо дифференцирует значения.

       За рамками нормы пока остаются многочисленные грамматические, лек-

сические, стилистические варианты, которыми занимается практическая сти-

листика, их включают в справочники «Трудности русского языка».

 

 

 

 

 

Норма произношения.

Фонетика. Орфоэпия.

      В устной речи культурно-речевую функцию выполняет:

·        владение  фонетикой  русского  литературного  языка,  её  законами, нормами произношения звуков речи в разных позициях фонем;

·        владение орфоэпической и акцентологической нормой;

·        владение просодическими средствами: интонациями – смысловыми и эмоциональными, ритмом, тембром голоса, фразовыми ударениями, паузами и пр.

      Человек овладевает этими животрепещущими системами, опирающимися по преимуществу на интуицию – языковое чутьё, в раннем детстве под влия-

нием речи, звучащей в семье.

       Фонетика (42 фонемы) ещё не обеспечивает произносительной куль-

туры: нужно овладеть орфоэпией, которая обширна и опирается не столько на правила (в отличие от орфографии), сколько на традицию. Помогут в этом словари,  например  «Словарь  трудностей  русского  произношения»  М.Л.

Каленчук и Р.Ф.Касаткиной (М., 1997).

       Орфоэпия обеспечивает в  общем  единообразие  звукового  оформле-

ния  устной  речи,  охватывает  реализацию  фонем,  ритмику  (сегментацию) речевого  потока  и  словесное  ударение.  Она  реагирует  и  на  исторические процессы.

         Эталоном  произношения  до  недавнего  времени служила сценическая речь,  однако  в  последние  годы она всё более подчиняется узуальным влия-

ниям,  утрачивает  функции  эталона. В то же время повышается роль телеви-

дения,  где  выдвигаются  телеведущие  и  обозреватели,  дающие  многомил-

лионной аудитории урок культуры речи (Е.Киселёв, С.Сорокина и др.).

         Орфоэпия конца XX в. всё более подчиняется системе и обоснованной норме:  выделены  разделы  «Произношение  согласных  и  гласных  звуков», «Глухость – звонкость», «Твёрдость – мягкость», «Долгота – краткость», раз-

граничиваются  фонетические  законы  и  орфоэпические правила. В качестве примеров здесь приводится оппозиция долгота – краткость.

Фонетические законы:

·        долгие согласные на конце слова теряют долготу: кла[сс]ы - кла[с];

·        долгие согласные корня в позиции рядом с другими согласными перед суффиксом теряют свою долготу: кла[сс]ы - кла[с]ный.

        Орфоэпические правила (к примеру): на стыке суффиксов –ист- и –ск- могут произноситься звуки [сск] и [ск]: альпини[сс]кий и альпини[с]кий.

         Пользоваться подобными правилами не всегда легко в повседневной речи, они предназначены для самоконтроля.

         Многие слова или морфемы согласно традиции произносятся не так, как пишутся: конечно - [кане́шно], синего - [си́н′эво], его -́[эво`].

         Многие  орфоэмы  находятся   в  переходной  стадии:  до[жж']и  или до[жд']и.  В  подобных  случаях  могут  помочь  стихи,  где  рифма  выявляет произношение:

Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины,

Как шли бесконечные злые дожди

Как крынки несли нам усталые женщины,

Прижав, как детей, от дождя их к груди.

                                                                                      (К.Симонов).

        В  то  время  молодой  ещё  поэт  произносил  [д^жд]и  (рифма дожди – груди), но старшее поколение говорило до[жж`]и.

Лексическая норма.

        Лексический  запас  языка  огромен:  судя  по  словарям,  общеупотреби-

тельная  лексика  русского  языка  насчитывает около 430 тысяч единиц плюс несколько десятков тысяч единиц значений за счёт многозначности слов. Эти подсчёты  сделаны  по 17-томному «Словарю современного русского литера-

турного языка», но в нём нет научной терминологии (а  это  миллионы  слов), профессиональной лексики, топонимики (географических названий), имён и фамилий и мн. др.

        По очень осторожным подсчётам в языковой памяти современного обра-

зованного  человека хранится менее 200 тысяч лексических единиц родного и изучаемых  языков.  Такое  количество,  с  одной  стороны, может обеспечить выбор  слова,  адекватного  замыслу,  с  другой стороны, не так легко сделать этот выбор быстро, в условиях спонтанной речи, монолога, диалога.

        Таким образом, первое правило культуры речи в области лексики – это выбор точных, оригинальных слов; нельзя повторять одни и те же. Оказы-

вается, что знающий до 200 тысяч в своём активном запасе имеет всего 5 ты-

сяч слов, а некоторые обходятся тремя: отсюда убогость мысли и речи.

         Второе требование – уместность, выразительность.

         Третье – коммуникативная  целесообразность – это  сравнительно новое понятие, это требование  прагматичного,  направленно  на  достижение  опти-

мального  контакта  и  взаимопонимания,  в  сущности,  риторические  цели – убеждения, то есть воздействия на собеседника.         

         Что следует понимать под термином лексическая норма?

         Во-первых,  это  точная  закреплённость  семантики  слова:  одного  или нескольких значений. Во-вторых, это учёт исторических процессов в лексике и  семантике:  слова  и  значения  устаревают,  появляются  новые.  Издание новых  толковых  словарей  и переиздание старых неизбежно отстают от ука-

занных  процессов,  и  в  отдельных  случаях понятие лексической нормы раз-

мывается. В-третьих,  формируют  лексико-семантические  образования  типа синонимичных рядов, имеющих доминанту и целое семейство стилистически маркированных лексических вариантов; антонимов и паронимов.

Сочетаемость слов.

           Каждое знаменательное слово обладает способностью соединяться, со-

четаться не с любым словом, а лишь с некоторыми, образуя синтаксические структуры – словосочетания. Можно сказать высокий, заслуженный автори-

тет, но нельзя – «почётный авторитет», «дорогой авторитет». Говорят занимать высокое положение, но не «играть положение», зато можно иг-

рать роль. Согласие можно дать  или  получить,  можно  изъявить  согласие, но нельзя «бросить» или «забыть согласие». 

      Словосочетания могут быть построены по способу согласования (тёмный лес), управления (пошёл в театр) или примыкания (повернул направо, громко закричал). Эти три способа связи – грамматические.

       Но  сама сочетаемость традиционна и усваивается на основе речевой дея-

тельности – аудирования,  говорения,  чтения  и  письма.  Поэтому  в  родном языке ошибки в сочетаемости сравнительно  редки,  но  иностранцу  русскую сочетаемость усвоить трудно.

Норма в словообразовании.

       В речи используются готовые слова, просуществовавшие, возможно, сот-

ни  лет.  Казалось  бы,  рядовому  носителю  языка  создавать  новые слова не следовало бы, и нормы словообразования ему не нужны.

       Но это не совсем верно по следующим причинам: во-первых, новые сло-

ва всё же создаются, они рождаются в стихии речи (в узусе), и важно, чтобы они соответствовали моделям, традиционным для данного языка; во-вторых, индивид  всё  же  имеет  право  на «окказиональные», разовые слова, не пред-

назначенные для регулярного использования, и эти продукты словотворчест-

ва не должны быть уродцами.

Грамматическая норма.

       Грамматика  наиболее  полно отражает систему парадигм и правил функ-

ционирования языка, поэтому любые нарушения грамматического строя в ре-

чи воспринимается как грубейшее нарушение  культуры,  литературной  нор-

мы.  Простейшее  её требование касается точного соблюдения систем склоне-

ния  имён, спряжения глаголов, построения словосочетаний, всего огромного разнообразия предложений – простых, сложных, осложнённых, а также обра-

зования  причастий  и  деепричастий,  степеней  сравнения   прилагательного и пр. Это формообразующая сторона.

        Как ни важна форма,  но  функциональный  аспект  и  сложнее,  и  теснее связан с семантикой, выражением мысли. Культура речи состоит в неразрыв-

ном единстве этих двух подходов к грамматике.

        В  лингвистических исследованиях грамматике всегда уделялось первос-

тепенное   внимание:   её   логико-смысловому   фактору,   формализующему подходу, структуральному, коммуникативно-функциональному,  семантичес-

кому.  Естественно,  что  с  позиций  риторики  и теории речи наиболее весом предпоследний, функциональный, и культура речи, её уровень  определяются по результатам коммуникативных актов, познавательной деятельности, выра-

жения мысли, её богатству, гибкости, разнообразию.

        Грамматические механизмы усваиваются  ребёнком  практически  в  воз-

расте  от  полутора  до  5  лет: всё, что в грамматике, морфемном составе слов закономерно,  парадигматично,  усваивается  в  практике аудирования и гово-

рения, на основе аналогий форм  и  значений;  все  эти  грамматические  зако-

номерности  обычно  не  вызывают  трудностей у детей. Но отклонения от за-

кономерности,  непродуктивные  формы,  исключения из правил – всё то, что выходит  за  рамки  системности,  даётся  детям,  да  и  взрослым  с  большим трудом.  И  трагедия  в  том,  что  все  эти  нерегулярные явления утверждены нормой, они уже стали традиционными, нормативными как факты литератур-

ного языка. Все они должны быть заучены.

      Приведём пример: продуктивный первый класс глагола имеет основы: ин-

финитив  на –а [i]  – бегают  [-[i]ут], непродуктивный класс: пахать – пашут, но  говорящий  имеет  тенденцию  строить  личную форму по модели первого  продуктивного класса, то есть «пахают»,  плакать – «плакают»  и   тому  по-

добные формы нарушают норму: эта ошибка не такая уж редкая.

       Школа  затрагивает  немало сил и времени на усвоение подобных нерегу-

лярных  явлений.  Перечень  таких  «правильных  неправильностей»  очень велик, назовём некоторые из них – именно те, которые дают частые ошибки:

·        двоякие формы, например, множественного числа имён существитель-

ных: килограмм баклажан и килограмм баклажанов, краткая форма предпочтительнее;

·        колебания в роде имён существительных: бакенбард или бакенбарда;

·        колебания в суффиксах образований женского рода: дояр – доярка, но овчар - ?; костюмер – костюмерша, но преподаватель – не «препода-, вательша», а преподавательница;

·        трудности  в  склонении  фамилий  или  топонимов:  Жюля  Верна  или Жюль Верн? из Бордо, из Осла(?);

·        большие  сложности  с  образованием  падежных форм составных имён числительных типа 578: в текстах формы косвенных падежей,  как  пра-

вило,  не  употребляются,  что  в  устной  речи  к  массовым  ошибкам (нужно:  к  пятистам  семидесяти  восьми,  пятьюстами  семьюдесятью восемью). В «Практической стилистике» Д.Э.Розенталя зафиксировано более 600 грамматических ситуаций и соответствующих им правил, ре-

коммендаций к выбору.

      В синтаксисе простого и сложного предложений основные трудности у говорящего и пишущего связаны с цепями подчинительных связей в предло-

жениях. Так, размер предложения в речи человека со средним образованием колеблется  от  10  слов  до 20, а отдельные предложения достигают 35 слов и более, но «упреждающий синтез» (термин Н.И.Жинкина) равен в оператив-

ной  речевой  памяти  5-9  знаменательными  словами.  Иными  словами,  не только  говорящий,  но и пишущий, начав предложение, ещё не может знать, как он его закончит. Предполагается, что говорящий и пишущий, начав пред-

ложение, уже имеет общую схему (сетку, матрицу) высказывания, но выбор слов  и  тем  более  связи  между  словами  ещё не намечены. Такой механизм синтаксического оформления речевого потока требует высокого уровня авто-

матизма  и  опережения,  но  если  его  недостаёт,  то  неизбежны  грубейшие ошибки, нарушения правил синтаксиса и страдает общий рисунок речи: про-

пуски, повторы, поправки, неоправданные паузы, а иногда и возврат к началу текста ради новой попытки.

Трудности синтаксической нормы, приводящие к ошибкам:

·        словосочетания с глагольным управлением, предложным и беспред-

ложным. Так, в сочетании купил газету глагол купил требует, чтобы существительное книга было употреблено в винительном падеже; купил в магазине - в предложном падеже.

Примеры ошибок:

правильно:                                          неправильно:

бояться простуды, грозы                  «бояться простуду», «грозу»

касаться проводов                            

прикасаться к проводам                   «касаться к проводам»

·        цепи  родительных  падежей  допускаются  лишь  до  4-го  звена,  5-е считается ошибкой, нарушением: Исследование (чего?) употребления (1) глаголов (2) движения (3) в документах делового стиля (4) конца (5) XVIII века (6)…;

·        тягостное впечатление производит однообразие синтаксических  конст-

рукций, обычно малых по размерам, а  также  цели  придаточных  пред-

ложений, последовательно подчинённых, с одним и тем же союзом  что или союзным словом который (случается до 3-4 придаточных);

·        чрезмерное  влечение  к  обособленным  конструкциям,  особенно  к причастным оборотам, также не кажется естественным, особенно в бы-

товой речи (оттенок высокого стиля причастий отмечался ещё в XVIII веке, в какой-то мере он сохранился и теперь);

·        неизменно  в  пособиях  по культуре речи осуждается современная тен-

денция к абстракциям, в частности к употреблению рядов отглаголь-

ных имён существительных с суффиксами -ени[i]е, -ость и –ство:нап-

ряжение, плодоношение, философствование, нетерпеливость и т. п.

·        чрезмерное усложнение периодов, не всегда удобочитаемо в пись-

менном тексте, нежелательно в устной речи;

·        повторы слов, словосочетаний и типов предложений также не всегда украшает речь, хотя, впрочем, повторы используются и как риторичес-

кие фигуры, особенно в поэтике: ритмические сегменты, рефрен, ана-

фора и эпифора.

      Таким образом, норма в морфологии и синтаксисе в значительной степе-

ни обеспечена правилами и моделями (парадигмами), в этом отношении она выгодно отличается от лексической нормы.

       Нарушения нормы поддаются рубрикации:

·        нарушение правил, то есть чётко сформулированных требований;

·        неудачный  выбор  в  многочисленных  случаях  неустойчивых  форм, выбор, определяемый не столько формулой «можно/нельзя», сколько привычкой, чрезмерным доверием своему чутью;

·        употребление формы риска – форм, которых следует избегать, напри-

мер, 1-е лицо будущего времени от глагола победить, его просто не употребляют в русском языке; наконец, форм, понимаемых двусмыс-

ленно: «обессмерчивают», «обуславливают».

О стилистической норме.

      Учение о стилях возникло в Древней Греции примерно в одно время с поэтикой, просодией, риторикой (Деметрий, Дионисий Галикарнасский), вы-

делялись стили высокий, средний и низкий. Стили связывались с родами и жанрами  литературы – трагедией,  комедией,  сатирой,  лирикой,  ораторией, научными трактатами. В  этом  смысле стилистическая норма имела место в эллинский, и в римский периоды, и в европейской традиции. По мере форми-

рования риторики как науки и роста авторитета риторики в образовании ук-

реплялась связь стилей с типами речи, текста, жанрами, ситуациями речи. В сущности, стили придворного этикета, канцелярских документов, оды или басни обладали весьма устойчивыми особенностями в лексике, в синтаксисе, фразеологии, а в устном исполнении и в интонациях, сопровождающих речь телодвижениях, костюмах, знаках отличия (всё это тоже знаки, подобно сло-

вам или этикетным речениям), что, несомненно, может рассматриваться как стилистическая норма не оформленная теоретически, а лишь опирающаяся на традицию и чутьё языка.

       Естественно, что исследователи мастерства писателей, поэтов в сущнос-

ти моделировали их индивидуальный стиль, создавали манеру, стилистичес-

кий портрет. Действительно, по стилю можно узнать автора: Пушкина не спутаешь с Кольцовым, Достоевского – со Л.Толстым, Ахматову – с Маяков-

ским. Следовательно, индивидуальный стиль – это тоже подобие нормы: нор-

ма не для всех, а для одного; норма не по принуждению – поэт не может ина-

че, это стиль его личности.

       Стиль – не только в языке; может быть охарактеризован стиль вокально-

го исполнения, говорят о стиле в поведении человека, о стильной мебели, одежде и пр.

        Факт индивидуального стиля неоспорим; но общество, как правило про-

являет интерес лишь к стилю выдающихся личностей, действительно опре-

деляющих свою эпоху.

        В XX в. в связи с возрастанием информационной функции языка (как и вообще роли информации в жизни общества) и общей тенденции нормирова-

ния, алгоритмизации в технике, производстве произошло осознание необхо-

димости более чёткого нормирования и в стилистике.